Конференция
обреченных
Письмо другу-журналисту,
Сергею Слугину в Новосибирск
Здравствуй, Сергей. У нас в Томске с 20 по 24 октября проходила международная конференция по теме: “Радиоактивность и радиоактивные элементы в среде обитания человека”. На такой крупной конференции я не бывал с тех пор, как мы с тобой встречались в Минске. Дело в том, что приезжали представители Франции, Финляндии, Казахстана, Беларуси, Китая, Монголии. Правда, в Минске тогда конференция была журналистской, и ученых было мало - они лишь делали доклады. А здесь, можно сказать, было все наоборот: полный зал был ученых и доклады делали ученые, а журналистов практически не видно было и вовсе (об этом я скажу еще отдельно).
О
радиоактивности пришедший на конференцию мог узнать все: когда и кем она была
открыта, где и кто ее впервые применил. То и дело звучали имена крупнейших
ученых мира: Вернадского, Эйнштейна, Кюри, Менделеева, Курчатова и т.д.
Постоянно проходила одна и та же мысль: человечество навек обречено общаться с
радиоактивными элементами. Причем это звучало без отрицательной окраски
(вопреки логике, по-моему). Открывая конференцию, профессор Л.П.Рихванов даже
выразился так: “Все мы работаем с радиоактивными элементами, мы их любим”. Но
весь смысл этой и подобных фраз сводился к тому, что радиоактивность открыта
человеком, используется им и – никуда от этого не деться - будет использоваться
в обозримом и даже необозримом будущем,- что называется, до скончания века. С
этого началось. И тоска закралась в мое сердце: все это я уже слышал много раз
на разных семинарах, конференциях и пр. Значит, думал я, не суждено мне узнать
тут ничего нового. Но я ошибся!
Пусть
многое было и не совсем новым, но зато преподносилось не с прежних позиций, с
иной эмоциональной окраской, другой интонацией, другим подтекстом. Хотя,
конечно, так и должно было быть: ведь должны же отличаться одни конференции от
других хотя бы уже тем, что выступают разные люди. Но все же, все
же…чувствовалось и влияние времени, - так сказать, требование сегодняшнего дня.
По возможности именно на этом я и постараюсь обострять внимание.
Академик
РАН, вице-президент РАН Н.П.Лаверов попал с корабля на бал: конференция была
уже объявлена открытой, все вступительные слова сказаны, а его еще не было.
Поэтому, как только академик показался на пороге, его тут же пригласили к
трибуне. Впрочем, его это нисколько не смутило, и он неплохо выступил. Тема его
лекции говорит сама за себя: “Радиоактивность и радиоактивные элементы в науках
о Земле”, т.е. она была познавательной.
Примерно
такого же характера было выступление и другого гостя из Москвы, член
–корреспондента РАН В.И.Величко на тему: “Месторождения радиоактивного сырья,
как природный аналог подземных захоронений ядерных материалов”.
Несомненно, большой интерес вызвало оригинальное выступление доктора
философских наук, профессора Томского государственного университета систем
управления и радиоэлектроники А.Д. Московченко. “Идея автотрофности и ядерная
энергетика ХХ1 века» - так называлась его тема. Он говорил, что человечество не
должно зависеть от космоса, от солнца, от окружающей среды, т.е. жить
автономно. Это, собственно, и называется автотрофностью. Мы – паразиты на
Земле, говорит философ, и нам нужна автотрофность. Для этого нужно:
·
автономность существования;
·
изменение
способа производства продуктов питания (необходимо научиться получать продукты
из минеральных веществ);
·
оптимальность
функционирования;
·
гармоничность
сосуществования естественных и искусственных миров.
Ну,
прекраснейший сюжет для писателя-фантаста: живут себе люди под землей, тепло и
освещение получают от радиоактивных источников, питаются перемолотыми камнями,
которые – камни - атомные агрегаты превращают то в виноградные гроздья, то в
мясные бифштексы. Войн, надо полагать, у них не будет, а парламентарии в случае
ссоры начнут швырять в друг друга урановыми булыжниками. Я не насмехаюсь над
выступлением А.Д. Московченко. Ничуть. Человек должен уметь фантазировать. А
фантазии со временем превращаются в реальность. Тем более не может быть места
иронии, ибо идея эта, как сказал профессор, принадлежит не ему, а была
высказана еще Вернадским.
Затем выступил В.Н.Мещеряков, заместитель генерального директора
Сибирского химического комбината (СХК), г. Северск. Он дал краткую
характеристику городу Северску и комбинату (более 15 тысяч работающих),
рассказал, чем и в каких объемах занимается СХК. Так как все это давно
известно, я на этом останавливаться не буду. Затем бывший секретарь парткома
СХК подробно остановился на ожидаемом строительстве завода по производству
МОКС-топлива. Окончание строительства предполагается в 2009 году. Завод
обеспечит работой около 1000 человек. Предполагается, что финансировать
строительство будет международное сообщество. Валерий Никитич ничего не сказал
о возникших в последнее время проблемах с ответственностью на случай аварий
(дело в том, что американцы отказались взять на себя эту ответственность, хотя
проект-то ихний). Но это очень характерно для Мещерякова: он нигде и никогда не
говорит о проблемах с безопасностью. Ему свойственно хвастовство, если не
сказать бахвальство. Так, при закрытии одного из реакторов на Реакторном заводе
в 1992 году он, например, сказал такие слова: “Если бы в Чернобыле работали
наши специалисты, то там и аварии не было бы". Как известно, в 1993 году
на СХК случился взрыв с выбросом плутония. Но это ничуть не смутило наших
атомщиков вообще и Мещерякова, в частности. Сейчас они уже говорят, что был не
взрыв, а хлопок и все попавшие в окружающую среду радионуклиды уже распались.
Хотя период полураспада плутония – 24065 лет. Это полураспад. Значит, полный
распад произойдет через 48 тысяч 130 лет. Не будем говорить о многих тысячах
лет, возьмем только последние 130 лет. Понятно, что нас уже не будет. А люди
еще будут травиться тем плутонием. Но скажи мне, КАК ЭТО МОЖНО ПРЕДОТВРАТИТЬ,
ЕСЛИ УЖЕ СЕГОДНЯ, СЕЙЧАС ЛЮДИ ВРУТ? Врут о хлопке. Врут о том, что ничего не
осталось.
Бывший комсомольский активист, В.Н.Мещеряков много лет был секретарем
парткома СХК. У этого парткома была сложная структура: на каждом заводе
–освобожденный секретарь партийной организации. В каждом цехе – свой секретарь
парторганизации ( а если цех большой и в нем много коммунистов, то и там
секретарь парторганизации освобожден от производства - его работой считается
воспитание коммунистов, отчеты перед парткомом комбината и т.д. Мне доподлинно
известно (хотя я сам коммунистом не был и даже в комсомоле не состоял), что за
самую малую провинность коммунистов вызывали в парткомы и их там “накачивали”.
Что называлось идеологической работой.
Так вот однажды, когда я уже работал в Отделе радиовещания горисполкома
редактором, была у нас в редакции встреча с секретарем парткома комбината, то
бишь с В.Н.Мещеряковым. Помнится, тогда я ему задал вопрос: “ А что было бы,
если б упразднить на Сибирском химическом комбинате партком и все партийные
организации? Продолжал ли бы работать комбинат?” В редакции воцарилась полная
тишина, лишь голова заведующего отделом Ю.И.Прудаева долго болталась из стороны
в сторону, как голова китайского болванчика. А что же Мещеряков? Он, конечно,
не растерялся. Он (помню почти дословно) начал говорить о том, что партия была,
есть и будет, что партком был, есть и будет, что заслуги парткома огромны – под
его руководством Сибирский химический комбинат достиг высоких результатов в
соцсоревновании и награжден орденами… Сейчас, как мне сказал нынешний секретарь
партийной организации коммунистов В.Д.Трегуб, Валерий Мещеряков выбросил свой
партийный билет. Я не осуждаю его (я помню библейское “Не судите да не судимы
будете”), пусть судят его коммунисты – те, которых он воспитывал. Я рассказал
об этом лишь потому, что в нашем нравственно больном обществе (а это
подчеркивал еще известный философ Владимир Соловьев), нравственным недугом
страдают и атомщики. Ну, разве можно бездумно подвергать смертельной опасности
будущие поколения лишь только потому, что ожидается хорошее финансирование в
миллиардах долларов? А ведь ратуя за строительство завода по производству
МОКС-топлива, В.Н.Мещеряков и не скрывает того, что комбинат и город, видите
ли, будут облагодетельствованы финансовым дождем и жители получат рабочие
места. Ну, хорошо, работой будут обеспечены 1000 человек. А на комбинате –
более 15000 работников. Производство, как известно, сокращается. Куда девать
остальные 14000 человек? Хотя, если откровенно, я тут уже перегнул: полностью,
комбинат сразу не остановится и все работники, конечно, не будут сокращены. Да
и отдельные заводы еще долго будут функционировать (Ремонтно-механический
завод, например).
Мещеряков
нарисовал схему работы комбината на будущее, мало чем отличающуюся от нынешней.
А ведь изменится в корне СХК – и много что изменится! – как только в 2012 году
мы перестанем поставлять за бесценок в США добытый трудом бывших поколений
атомщиков Советского Союза уран. Тогда и заводы придется закрывать, и людей
сокращать. Но тогда уже будет поздно, потому что сейчас мы не строим новых
заводов, а, как Манилов, мечтаем о новых АЭС, о заводе МОКС-топлива, о
заокеанском финансировании и… готовим в техникуме да институте будущих
специалистов-атомщиков!
Но, кажется,
я несколько отвлекся от конференции. Хотя все мои суждения по теме. Следующим
выступающим был профессор Л.П.Рихванов. Его тема: «Радиоактивные элементы в
геосферных оболочках». Всякие выступления Леонида Петровича всегда были
интересными. Я знаю его более 20 лет. Помню одно из первых публичных его
выступлений (по крайней мере, я его слышал тогда впервые). Тогда он говорил
менторским, поучительным тоном и в зале создалась напряженная атмосфера.
Недружелюбные выкрики в свой адрес Рихванов воспринял неверно и обвинил
аудиторию в радиофобии. С ухмылкой он сказал: «Чего вы боитесь? Все окружающее
состоит из атомов, вы – тоже. Так что не надо бояться слов «атом», «атомный» –
это не обязательно бомба». В ответ прозвучал шквал возмущения. Были слышны враждебные
выкрики на хулиганском жаргоне.
С тех
пор не только много времени прошло. С тех пор изменился Рихванов. В среде
атомщиков его голос всегда отличается правдивостью. Когда в 1993 году случилась
авария, Рихванов на следующий день облетел
на вертолете (естественно, с прибором) периметр загрязнения. И если все
почему-то самым отдаленным и единственным населенным пунктом называли деревню
Георгиевка, то Рихванов говорил, что самая отдаленная точка загрязнения заходит
за поселок Черная Речка. А это, как минимум, в два раза дальше от места взрыва,
по сравнению с Георгиевкой.
Я,
конечно, не смогу полностью пересказать лекцию профессора. Но кое-что помню. В
частности, Леонид Петрович говорил о торий-урановых соотношениях, которые, как
он отметил, являются постоянными и служат индикатором при исследованиях. Так,
например, он ссылался на торий –урановые отношения в волосах детей.
Следовательно, искали и находили. Бедные дети! Обреченные!
Рихванов
также напомнил и о бренности атомов. Честно скажу, что я не помню ход его
суждений по этому поводу. Наверное, нить его мыслей для меня оборвалась потому,
что я стал думать о другом: как это некоторые атомщики могут молиться и верить
в потустороннюю жизнь, если знают о бренности атомов? Наверное, произошел
надрыв в их психике. Наверное, стрессовая обстановка на производстве
перемолола, исковеркала и интеллект, и личность. Я ведь знаю, хорошо знаю
одного такого – вместе работали. Однажды злой рок навис над ним: то журнал ДСП
(для служебного пользования) пропал, то проба с продуктом (плутониевой
стружкой) потерялась. Словом получил человек тихое помешательство. А это,
кстати, не излечивается. Так 30 с лишним лет с помешательством и живет. А был
ведь, между прочим, начальником отделения. Не знаю точно, молится ли он, но не
удивлюсь, если да.
Мимоходом
Рихванов сказал, что в атомном ведомстве немало парадоксов. В частности, один
из них состоит в том, что все внимание уделяется одному изотопу иода, в то
время, как в огромных количествах накапливается другой. Этим он меня не удивил.
У нас всегда, например. говорят о гамма излучении, но стабильно помалкивают о
бета и альфа излучениях. И потому все всегда в норме.
На
прощание Леонид Петрович Рихванов скромно так, тихо сказал, что не согласен на
строительство завода по производству МОКС-топлива потому, что плутоний не вырабатывается в реакторе, а нарабатывается. И это – его главный
аргумент. А надо сказать, что главным аргументом сторонников строительства
завода является то, что назрела необходимость избавления от плутония,
накопленного в годы холодной войны. Оказывается, не избавимся. Во всяком
случае, производя уран-плутонивую смесь (МОКС-топливо).
Знаешь,
Сергей, обо всем, конечно, подробно невозможно рассказать. Поэтому постараюсь
покороче. Вот, например, что мне запомнилось из выступления Ю.И.Калинина
(Ульбинский металлургический завод, Усть-Каменогорск, Казахстан). Он говорил о
концепции обращения с радиоактивными отходами и высветил на экране такое вот
название: «Участок Хвостового Хозяйства». Меня поразило не само название,
связанное с хвостом – к этому мы привыкли, - а правописание. Подумалось, что в
атомной энергетике хвостовое хозяйство действительно начинает занимать
заглавное место. Тем более и сам Калинин как то удивительно просто сказал о
том, что существующий пруд ( на экране была показана его подробная схема)
стоимостью в 12,5 млн. долларов уже переполняется. «Построим новый пруд, но
может, он снова заполнится»,- так дословно выразился докладчик.
А еще
больше всех мне запомнился доклад Владимира Ивановича Гунина. Он из Улан-Удэ,
представился математиком. Вчитайся в тему его доклада: «Условия формирования и
работы подземного теплового реактора, действующего на основе остеклованных
радиоактивных отходов (численный эксперимент)». Он, конечно, меня удивил. Из
его математического эксперимента выходило, что если поместить (точнее, он
говорил опустить) в водоносный слой высокоактивные РАО, то через 3 года там
температура будет 1200 градусов С; через 100 лет – 280 градусов. Да не градусы,
конечно, меня удивили! Удивил сам подход: как это можно было додуматься до
такого, чтобы в водоносные слои, откуда люди пьют, опускать… Ну, ты понял. В
перерыве я слышал такой диалог между участниками конференции:
-Гунина-то,
оказывается, еще в детстве из рогатки надо было убить или на тракторе задавить!
-Зачем?
Он очень хорошо атомщикам показал, что может случиться, если их отходы попадут
в артезианские слои!
Я
обещал быть кратким, но боюсь скомкать все. Все же очень бегло остановлюсь на
отдельных моментах. Думаю, тебе, конечно, известно, что Сибирский химический
комбинат в течение 50 лет закачивает жидкие радиоактивные отходы под землю. Так
вот, из выступления Андрея Александровича Зубкова, в частности, я записал
следующее: 170 градусов – максимальный нагрев в скважинах; на 270 метров от
ближайшей скважины ушел плутоний за все время.
На
конференции доклады изобиловали цифрами. Это естественно. Но особенно много
цифр называл В.А.Коняшкин из Департамента природных ресурсов и охраны
окружающей среды Администрации Томской области. Он называл цены за хранение и
переработку отработанного ядерного топлива, в том числе и топлива, ввозимого из
других государств. Дорого, конечно. Разумеется, на это и клюнули наши политики.
Ну. Например. Вот такие цифры: 1200- 2000 долларов за переработку одного
килограмма топлива. Переработка 72 тысяч кубических метров высокоактивных ЖРО
обойдется в 456 млн долларов. Хранение 1 грамма плутония обходится до 4
долларов ( хотя я читал где-то, что это стоит до 5 долларов. Из выступления
Коняшкина я узнал, Франция низкоактивные ЖРО сбрасывает в море.
Доклад
руководителя Железногорского филиала Гражданского центра ядерного
нераспространения А.Г.Мамаева назывался «Парадоксы атомной энергетики России».
Он тоже называл очень много цифр и сказал, что взяты они из данных Минатома. Я
же приведу лишь две цифры: за 30 лет Балаковская АЭС принесла расходов на 13
миллиардов рублей, а доходы составили 3 миллиарда рублей. Чтобы расходы не
преобладали над доходами, нужно повысить тарифы на электроэнергию в 4 -–5 раз.
Что и наблюдается во Франции и США. Еще Мамаев сказал, что он 12 лет работал на
комбинате и работал с плутонием (мне тогда показалось, что он мою биографию
пересказывает – такое совпадение!) и в настоящее время у него хорошие отношения
и с руководством комбината и с руководством города ( а это уже не обо мне).
В.А.Чупров
из Гринписа России как бы продолжил мысли предыдущего докладчика. Даже тема его
выступления говорит сама за себя: «Сколько стоит ядерное электричество и стоит
ли инвестировать строительство новых реакторов». Из приведенных им схем и
графиков, из сопоставления доходов и расходов выходило, что инвестировать не
стоит.
Прежде,
чем перейти к заключению, я хочу выполнить обещанное и сказать несколько слов о
нашем брате-журналисте. Не устаю я удивляться. Придут 2-3 человека с камерами,
ворвутся бесцеремонно во время работы конференции, попрыгают по залу несколько
минут и – исчезают! Спрашивается: откуда возьмутся аналитические материалы? Их
попросту и не бывает в последнее время. Безответственно как-то. Срамно.
Но
перейдем к заключению. На конференции не говорили о ядерной безопасности. Не
вспоминали Чернобыль. Никто никого не пугал атомной катастрофой. Все шло в
ровном, спокойном тоне. Но без лишних эмоций, так же ровно и спокойно многие
ученые мужи доказывали экономическую невыгодность атомной энергетики. Лишь в
начале декабря я получил проект(!) решения конференции. Приведу некоторые
моменты из него.
Конференция
проходила в Международном культурном центре ТПУ с 20 по 23 октября 2004. В ней
приняло участие около 270 человек, в том числе 102 иногородних участника из 20
городов России, шести городов Казахстана (Алматы, Семипалатинск, Курчатов,
Астана, Кокшетау, Усть-Каменогорск), а также из Белоруссии, Киргизии, Монголии,
Китая, Болгарии, Франции.
В.
работе конференции приняли участие специалисты высшей квалификации. Среди них –
1 член-корреспондент РАН, 30 докторов и 70 кандидатов наук, а также ряд
зарубежных профессоров. Достаточно широко была представлена научная молодежь
(аспиранты и молодые научные сотрудники): участников в возрасте до 35 лет было
около 100 человек.
К
началу работы конференции тиражом 400 экз. были оперативно изданы материалы
общим объемом 96 печ. листов (772 стр. формата А-3)., где были напечатаны
развернутые рефераты 201 доклада 487 авторов из 13 стран.
Участники
конференции отмечают, что в обществе существует огромный интерес к обсуждаемым
на конференции вопросам. После годов ядерной гонки сверхдержав, Чернобыльской
катастрофы и ряда опасных аварий на предприятиях ядерного топливного Цикла
(ЯТЦ), большинство населения нашей страны с тревогой и недоверием относится к
любой информации, которая прямо или косвенно касается атомной энергии для
военных или мирных целей. Зачастую в обществе наблюдается синдром «радиофобии»,
когда любое разумное предложение в области ядерной энергетики отвергается без
обсуждения. В такой обстановке роль специалистов, занятых в сфере природной и
техногенной радиоактивности, и вследствие этого прямо отвечающих за
радиационную безопасность и правдивое информирование населения, – неизмеримо
возрастает.
Участники
конференции отмечали, что в результате проведения испытаний ядерного оружия в
атмосфере, а также проведения подземных ядерных взрывов различного назначения и
работы предприятия ядерно-топливного цикла возникли очаги радиационного
загрязнения, в том числе плутонием, который представляет основную и
долговременную опасность для здоровья местного населения
Участники
конференции считают, что существующая в России технология получения атомной
энергии должна быть модернизирована и переведена на более безопасный,
экологически и экономически приемлемый уровень. Необходимо вести поиски и
разработку альтернативных вариантов развития как ядерной, так и неядерной
энергетики. Однако предлагаемые альтернативные варианты технических решений, в
том числе и по реализации уран (плутоний)-ториевого топливного цикла, должны
проходить всестороннюю экспертизу с участием всего мирового сообщества
Базовым
принципом обеспечения радиационной безопасности может быть только один:
снижение уровней облучения до возможно низких величин и абсолютный запрет
необоснованного облучения населения, в особенности детей
Совершенно
необходимо срочное, приоритетное развертывание работ по наращиванию запасов
урана, а также альтернативного источника сырья – тория. Однако решение этой
проблемы зависит не только от финансирования геолого-поисковых и
геологоразведочных работ, но и от наличия квалифицированных кадров
специалистов, которых в настоящее время нигде не готовят.
По-моему,
в Решении загнули насчет огромного интереса общества к данной тематике. Если бы
действительно был огромный интерес, то и в зале не было бы пустых мест. Это,
во-первых. А во-вторых, во все дни работы конференции там присутствовали бы
журналисты с включенными магнитофонами и кинокамерами. А они, как я уже писал,
прибегали минут на 15 к началу конференции.
Как бы
то ни было, но мероприятие было крупного масштаба. И от таких совещаний,
безусловно, зависит будущее атомной энергетики, замершей в настоящее время в
своем развитии. И которую пытаются сейчас реанимировать всякими способами, в
том числе и попыткой внедрения мокс-топлива. Конечно же, опять без всякой
заботы о здоровье населения. А может, и с заботой, если взять это слово в
кавычки.
Многие
сторонники ядерной энергетики выдают себя за сердобольных людей: видите ли, они
озабочены судьбой будущих поколений, когда не будет уже ни нефти, ни газа, ни
каменного угля. А запасы ядерного топлива как будто неисчерпаемы! Но,
во-первых, запасы органического топлива в ближайшие сотни лет не кончатся (вон
наши соседи-кемеровчане открывают все новые и новые шахты). А если даже они
кончатся, то почему же мы забываем о своих потомках и все добытое отправляем во
все концы света? При бесконечном росте цен на топливо у себя дома. Во-вторых,
как я уже писал, запасов ядерного топлива в России на 15 лет. В третьих, время
идет, все на глазах меняется, при нашей жизни произошла научно-техническая
революция. Вот даже я, в общем-то, нищий журналист, уже печатаю не на пишущей
машинке, а на компьютере, хотя и не своем. А ведь давно ли я, к примеру, таскал
на себе шестикилограммовый «Репортер», тогда как теперь магнитофоны умещаются в
ладони? Сия тема просто неисчерпаема, жизнь стала другой. Даже дети звонят друг
другу по сотовому из трамвая, со двора или из-за города, хотя и телефоном-то в
России относительно не так давно стали пользоваться. Энергетика тоже на месте
столетиями стоять не будет, – люди найдут и уже находят новые виды топлива. В
частности, на конференции ясно было сказано, что будущее – за водородным
топливом.
Извини,
задержал свое письмо, - знаю, ты его ждал. Но и я долго ждал Решения
конференции. До свиданья.