Прежде всего. уточню, что речь здесь пойдет о специфической организации (то есть такой, которая имеет собственные теорию и практику в социальном движении), а не о революционной организации нового общества и не о общей, единой организации масс в преддверии революции.
Иными словами, революционная организация, если она желает выполнить свои задачи (о них речь пойдет дальше), должна извлекать уроки из опыта предшествующей борьбы, анализировать его критически и конструктивно.
Общественное движение испробовало много различных путей, предположительно ведущих к трансформации общества, к ликвидации капиталистической эксплуатации, к социализму - парламентаризм, реформистский синдикализм, ленинизм.
Эти пути ведут к краху, и это не ново.
Парламентаризм ведет к ориентации на выборы, то есть к поиску как можно более широкой избирательной базы, следовательно, к отказу от революционных принципов, способных испугать добропорядочного избирателя. Это ловушка.
Изменить общество - дело куда более сложное и трудное, чем опустить в урну избирательный бюллетень.
Более того, государственный переворот (и то, что за этим следует: чрезвычайное положение и т.д.) может в любой момент остановить парламент, который окажется слишком прогрессивным по меркам господствующих классов.
Реформистский синдикализм, находясь в плену чисто материальных требований (важных, но недостаточных) в рамках капиталистической системы неспособен стать инструментом действительного освобождения эксплуатируемых. Стремительно бюрократизируясь, этот тип синдикальной организации стремится институционализироваться, стать посредником, признанным государством и хозяевами. И в общем, он этого достигает. Вперед выдвигаются такие понятия, как умение вызвать доверие, реализм, современность; они служат для прикрытия самого худшего свинства. Устанавливается классовое сотрудничество (и цену его приходится оплачивать трудящимся!).
Синдикаты стремятся не ликвидировать эксплуатацию, а, напротив, вести переговоры с капиталистами о ее степени.
Ленинистские организации именуют себя авангардными. Они выдвигают ложную идею о том, что руководство революционной борьбой должно находиться в руках революционной элитарной партии, крайне централизованной и считающей себя носителем науки по определению. Используя массы, неспособные освободить самих себя, авангардная партия устанавливает диктатуру пролетариата и завладевает государством с целью организовать социализм. В действительности же, такой подход приводит к узурпации революции авангардной партией, которая вырастает в новый эксплуататорский класс с помощью контроля над государственным аппаратом и национализированной экономикой, к слиянию между партией и государством, к диктатуре партии над государством и к полицейскому государству.
Парламентаризм и реформистский синдикализм оба ведут к классовому сотрудничеству, к отказу от революционной перспективы. Результатом становится интеграция левых политических партий и реформистских синдикатов в капиталистическую и государственническую систему. На деле они служат инструментами социального контроля, подчинения и удушения борьбы и лишения масс всякой ответственности.
Парламентаризм, реформистский синдикализм и ленинизм, все они трое имеют одно общее: презрение к массам. Действительно, массы для них неспособны сами освободить себя, анализировать ситуацию, определить ясный социальный проект.
Массы, как стадо баранов, нуждаются в пастухе. Их приглашают голосовать за хороших политиков, которые говорят и решают за них, за благородных профсоюзных функционеров, которые защищают, прежде всего, интересы хозяев.
Другие, именуя себя революционной элитой , мечтают о том, чтобы контролировать борьбу и руководить ею.
Повсюду можно обнаружить практику делегирования власти, феномен бюрократизации, идею, что массы годятся лишь на то, чтобы следовать лозунгам, что они не могут сами организоваться и самоуправляться. А следовательно...
Каждый раз, когда возникали революционные ситуации (Парижская Коммуна 1871 г., испанские революционные коммуны 1873 г., российские Советы 1905 и 1917 гг., немецкие рабочие Советы 1918-1919 гг., итальянские рабочие Советы 1920 г., испанская революция 1936 г. и т.д.) или значительный социальный прогресс (1936 г. и 1968 г. во Франции), они были результатом самоорганизации и прямого действия масс, а не указаний партий и синдикатов, даже если некоторые из них иногда активно участвовали в движении. И часто массы, столь хулимые кое-кем, оказывались куда более передовыми, чем вечные руководители, претендующие на то, чтобы представлять их.
Парламентаризм, реформистский синдикализм и ленинизм, - все они ведут к чему угодно, но только не к социальной революции. Их ни в коем случае нельзя считать революционными средствами. Они служат в действительности преградами на пути развития революционных способностей масс, масс, которые они постоянно пытаются использовать для удовлетворения их амбиций, их жажды власти или для сохранения статус-кво, в котором они так удобно устроились. Они никогда не осуществят ликвидацию эксплуатации, угнетения и маргинализации.
Через 130 лет после создания Первого Интернационала, Международной ассоциации трудящихся, к несчастью, все еще приходится напоминать о том, что освобождение трудящихся - дело самих трудящихся . Революция может стать только результатом решительного, сознательного и скоординированного действия масс. Они и только они призваны проделать опыт и конкретизировать коммунистический проект.
Исходя из этого, организация может быть революционной только в том случае, если она выступает за полный разрыв с существующей системой. Это означает, что она должна отвергать все формы парламентаризма. Профсоюзные или политические выборы, классовое сотрудничество, участие в управлении и претензии на то, чтобы представлять массы.
Более того. она должна отвергнуть любую идею разделения на политическое и социальное , причем политическое отдается партиям, а социальное - профсоюзам, что является, на наш взгляд, слишком узким видением вещей. Мы полагаем, что такое разделение (и то, что оно подразумевает) может быть лишь помехой для развития способностей эксплуатируемых к сопротивлению. Принять такое искусственное разделение означало бы признать. что возможность изменить положение вещей состоит в деятельности политических партий и профсоюзов, а не в самоорганизации масс.
Революционная организация может понимать себя только как организация глобальная, соединяющая в себе политическую и социальную борьбу против столь же глобальной системы эксплуатации. Все проблемы взаимосвязаны, ничто не должно остаться чуждым для нашей, совершенно особой формы синдикализма.
В плане ее функционирования, революционная организация должна также порвать с ленинистской идеей централизма. Вопреки этому, она должна развивать децентрализованную и федералистскую форму организации. Разумеется, федерализм, который состоит в том, чтобы коллективно решать обо всем, что касается организации и ее теоретических и практических ориентиров, не имеет ничего общего с автономией.
Федерализм нацелен на то, чтобы продвигаться вперед вместе, автономия весьма часто подразумевает возможность делать, что пожелаешь, не считаясь с другими базисными структурами. Она часто нацелена на эгоизм и изоляцию.
Мужчины и женщины, составляющие организацию, должны также постоянно обращать внимание на то, чтобы ее не захватил никакой феномен бюрократизма.
Четкое федералистское функционирование гарантирует то, что право принимать решения сосредоточено в базисных структурах и что назначенные ими административные инстанции обладают только исполнительной ролью. Оно гарантирует твердость в том, что касается основных принципов (разрыв с системой, глобальность, классовая борьба, федерализм и т.д.), взаимосвязь между мыслью и практикой сводит к минимуму (но не устраняет!) риск бюрократического и реформистского вырождения.
Как бы то ни было. CNT является сегодня одной из редких (если не единственной) революционных организаций во Франции, которая является одновременно антисистемной, антибюрократической и глобальной и имеет социальную практику, пока еще ограниченную, но тем не менее реальную.
Она не участвует ни в каком избирательном маскараде, призванном узаконить систему.
Она является децентрализованной и федералистской. Она - собственность низовых организаций, которые ее составляют.
Она является одновременно политической и социальной. Она в одно и то же время анархистская и синдикалистская.
Борьба, да, но не только на предприятиях. В кварталах, на факультетах, повсюду следует сопротивляться. Надо стремиться присутствовать во всем комплексе социального поля.
Борьба, да, но самоуправляемая, носящая межпрофессиональный характер, выдвигающая объединяющие требования, отрицающая разделение трудящихся по признакам иерархии зарплаты и статуса, развивающая равенство в отношениях между мужчинами и женщинами, французами и иммигрантами, перешагивающая зарплатные и реформистские рамки, чтобы выйти на политическую критику системы, активную солидарность всех со всеми, сплочению масс с целью достижения Либертарного Коммунизма.
Революционная организация не должна быть призвана контролировать борьбу, руководить массами в движении и подчинять их. Она не должна тем более претендовать на то, чтобы представлять их, говорить и думать за них. Короче говоря, она не должна пытаться заменить их.
Она должна, по моему мнению, стремиться к автономизации масс. Ее роль в том, чтобы пытаться помочь массам взять свою судьбу в собственные руки, для себя самих. Важно, чтобы они смогли самоорганизоваться и осуществлять самоуправление своей борьбой, быть коллективным хозяином ее.
Пусть революционная организация участвует в этой борьбе и помогает разворачивать ее. Но она не должна руководить ею, потому что эта борьба принадлежит тем, кто оживляет ее внизу.
Революционная организация играет роль советчика и вдохновителя. Она существует, чтобы помогать людям бороться, использовать свой опыт социальной борьбы и, прежде всего, чтобы путем пропаганды и дискуссий на общих собраниях, демонстрациях и оккупаций пытаться придать смысл этой борьбе.
Задачи революционной организации разнообразны:
· Объяснять природу, функционирование и логику капиталистической и государственной системы и, разумеется, разоблачать ее бесчисленные бедствия.
· Объяснять и способствовать развитию самоорганизации и самоуправления в борьбе, прямого действия и прямой демократии как единственного пути к освобождению.
· Разоблачать махинации политиков, корпораций, национализма, сексизма, фашизма, информационного безумия и вести с ними борьбу.
· Придавать борьбе более широкую перспективу: идейный и практический выход за пределы существующей социально-экономической системы.
· Предлагать и совершенствовать проект общества, который может служить жизнеспособной альтернативой капитализму, и ясно объяснять то, что содержит в себе на практическом уровне волю к конкретизации этого проекта.
· Внести вклад в развитие активной и сознательной солидарности эксплуатируемых всюду, где имеет место угнетение, то есть повсюду.
· Бороться с репрессиями со стороны хозяев и/или государства.
· Помогать развитию среди трудящегося населения культуры борьбы, необходимой для его каждодневной защиты, отвергая буржуазные политические и моральные концепции, короче говоря, помогать развить мало-помалу инакомыслие, неповиновение, решительное и массовое гражданское сопротивление.
· Создавать структурные основы контр-общества (эгалитарные кооперативы, самоуправляющиеся сквотты, кассы сопротивления, квартальные комитеты, библиотеки и
· форумы, альтернативные радио и журналы и т.д.). Речь идет о том, чтобы параллельно существующему старому капиталистическому обществу строить основы общества будущего.
· И другое, что может помочь массам в самоорганизации и самоуправлении против государственной системы и власти капитала.
Как видим, задачи обширны и организация никогда не сможет решить их как следует, если она претендует на то, чтобы осуществить все это в одиночку. В действительности она должна осознать эти задачи и работать над их осуществлением в гуще масс, бок о бок с ними.
Структура борьбы, место культуры, становления активистов и социального анализа, сеть информации и солидарности, место совместного существования, - революционная организация - это все это вместе.
Но она не является самоцелью. Необходимо воспринимать ее по сути как социальное средство, средство, основная цель которого состоит в развитии народной автономии.
Только она сможет в один прекрасный день, быть может, привести к глубоким социальным переменам.
В многочисленных задачах, обозначенных выше, можно обнаружить проявления того, что я называю народной автономией , и то, как происходит ее развитие.
Народная автономия - это все более твердая и упорная способность масс к самоорганизации, к самообороне против несправедливостей, рожденных капитализмом, к самоуправлению своей борьбой (и некоторым образом, своим собственным будущим), к тому, чтобы представлять самих себя и к развитию революционного проекта.
Только она может освободить огромную социальную силу, потенциально скрытую в массах эксплуатируемых. Именно в народной автономии лежит ключ к подлинной социальной революции, конструктивной и освободительной. Народная автономия может возникнуть только посредством социальной борьбы, повседневного сопротивления капитализму в самых разных формах и, как мы надеемся, в один прекрасный день сможет питаться собственной силой.
Она может стать лишь результатом длительного социального процесса, имеющего свои фазы подъема и спада. Важно для масс, насколько они окажутся в состоянии накопить и передавать теоретические и практические знания, приобретенные на опыте.
Как бы то ни было, организация должна работать как над собственным совершенствованием и усилением в качестве социального инструмента, так и над процессом автономизации масс. Она призвана внести вклад в становление и развертывание этого процесса и стараться как можно более ясно ориентировать его на путь социальной революции. Причем не с помощью уловок, манипуляции и подчинения.
Нет, для этого она должна убеждать и подавать пример.
Заметим попутно: то, что организация работает над автономизацией масс, отнюдь не противоречит тому, что она сама со временем может приобрести массовый характер.
Действительно. Если в ходе борьбе революционная организация проявит себя эффективным и полезным для масс инструментом, часть из них логичным образом придет, чтобы усилить ее. Массы питают организацию в то же самое время как она питает их.
Народная автономия обретает форму через самоорганизованные и самоуправляющиеся комитеты борьбы (к примеру, в кварталах). Со всей очевидностью, это не исключает участие в этой борьбе синдикальной организации, но исключает ее контроль над движением. Полномочия принимать решения принадлежат этим общим собраниям борьбы. Там, где смешиваются члены и не-члены синдикатов (в комитетах квартала - безработные, студенты и трудящиеся), там, где может осуществиться единственно жизнеспособное единство: единство в прямой борьбе против государства и хозяев. Разумеется, единство для нас не означает единообразие мышления и практики.
От комитетов борьбы и стачкомов - к рабочим Советам
Комитеты борьбы или стачкомы - это одновременно место самообразования и средство защиты перед лицом капиталистической эксплуатации.
Но в случае революционной ситуации задачам этих комитетов суждено измениться. Из инструментов борьбы комитеты могут превратиться, если ситуация это позволит, в рабочие Советы, то есть в инструменты реорганизации общества, призванные решать и конкретно действовать перед лицом проблем создания экономики на коммунистических основах, организации демократической жизни в городе, вооруженной защиты революции и т.д.
Эта трансформация комитетов борьбы в рабочие Советы логична. Народная автономия развивается и набирает силу в комитетах борьбы или стачкомах, и когда соотношение сил позволяет это, массы делают революцию, но делают они ее, естественно, используя свои инструменты борьбы - комитеты борьбы и стачкомы! Столкнувшись с новыми задачами (организацией самоуправления), они неизбежно меняют свою природу, чтобы адаптироваться и соответствовать требованиям новой ситуации. Рабочие Советы можно определить как органическое выражение народной автономии, инструменты освобождения масс и преобразования общества. Они представляют собой в основе живое и развивающееся самопредставление масс. Революционная организация должна действовать в этих Советах так же, как и в комитетах борьбы или стачкомах. Она не должна осуществлять руководство революционной борьбой. Она должна лишь быть среди этой борьбы и среди ведущих ее масс силой, выступающей с предложениями, острием в теоретическом и, прежде всего, при случае - в практическом плане.
Речь для нас идет о том, чтобы показывать направление, а не захватывать руководство. И здесь, более чем когда-либо, речь пойдет о том, чтобы убедить... и строить.
Социальная революция может быть только делом масс, а не организации.
Это означает, на мой взгляд, отказ от идеи, что синдикаты могут составить фундамент реорганизации общества. Он может быть лишь результатом сознательной, решительной и автономной революционной деятельности масс: рабочие Советы (или, если угодно, Советы трудящихся), Советы кварталов, факультетов и т.д.
Действительно, есть основания полагать, что революционная ситуация наподобие 1936 г. в Испании, где CNT во многих местах имела гегемонию, имеет мало шансов на повторение. Государство об этом позаботится. Конечно, этого нельзя утверждать с полной уверенностью. Как бы то ни было, будет ли либертарная социальная революция совершена через рабочие Советы или через специфическую массовую организацию, важно, чтобы она была совершена.
Член Нормандского регионального союза
CNT