СУДЕБНЫЙ ОПЫТ

 

   Итак, в Самару пришло то, через что однажды мы уже проходили. А именно: мы с Виктором Ереминым уже обращались в суд по поводу космического скачка тарифов на все и вся, а особенно – на так называемое «содержание и текущий ремонт». Прежде чем подать иски, мы изучили законодательство, в частности, Жилищный кодекс. И с первых же дней на судебных заседаниях я не уставал повторять: я согласен платить за конкретно проделанную работу. Теперь, читая о том, что делается в Самаре,  и какие требования там предъявляют, приятно сознавать, что там повторяют то, что я уже раньше говорил и  пытался  доказывать. Но все приятное, пожалуй, на том и заканчивается.

   Наши иски остались без удовлетворения. А потому как мы затеяли судебную тяжбу уверенными в своей правоте (как уже было сказано, мы почитали законы), естественно, мы посчитали наши права ущемленными и  обжаловали решение суда, то есть подали кассационную жалобу. И  прошли все тошнотворные (имеется в виду «долгоиграющие» по принятию решений) судебные инстанции и дошли до Верховного суда России. Верховный суд вернул наши заявления в Президиум Томского областного суда. Задолго до заседания Президиума мы получили на руки Определение, которое обосновывало направление наших заявлений на рассмотрение областного Президиума. Когда я прочел это Определение, составленное судьей Брагиной,  пришел к выводу, что Брагина – единственный человек, единственный специалист, который внимательно прочел от начала и до конца нашу  надзорную жалобу ( я имею основания так заявлять, потому что еще раньше нам приходил ответ из Верховного суда с отказом и малообоснованной аргументацией). Судья Брагина  так написала  Определение, что лучше нашего нашла и слова, и аргументы в нашу пользу. А вот юрист Васильева, выступавшая с защитой интересов Собрания народных представителей (вот с кем мы судились!), не смогла ответить на вопросы судей, а читала заготовленный текст. В результате Президиум областного суда направил наши  заявления на новое рассмотрение в наш городской суд.

   Таким образом, мы пошли на второй круг. Этот второй круг был невыносимо тяжелым (может, только для меня?) и практически не закончен до сих пор. Вместо аргументированных доводов, обоснованных суждений обе стороны доходили до взаимных выпадов, превращая судебные заседания в перебранку, базар. Причем если в начале первого круга судья Уварова умела пресекать подобные явления, то теперь судья Марисов «играл в демократию». И с самого начала все шло не на должном уровне.

   Приведу лишь один конкретный пример. Еще на предварительном собеседовании, когда мы вновь выясняли, чего же кто хочет, я  снова заговорил о том, что хотел бы платить за конкретно проделанную работу, а не за какое-то мифическое «содержание и текущий ремонт».  Я также заявил, что готов платить высокую квартплату, если буду знать, что эти деньги пойдут на зарплату дворникам, слесарям, уборщицам, трактористам, техникам – тем, кто конкретно занят обслуживанием населения. А им-то как раз и зарплата не повышается! (Не могу не заметить в скобках, что эти мои мысли «доброжелатели» так извратили, исказили, что в жэке, а особенно в Лифтовом хозяйстве  рабочие готовы были с кулаками на меня наброситься: вот –де, человек, который не хочет платить квартплату и потому, мол, нам и зарплату задерживают, - из-за таких, как он). Я говорил, что не согласен платить на строительство, восстановление и реконструкцию жилищного фонда; что меня не интересует содержание пожарных частей, свалки, мусорных машин; что мне до фонаря уличное освещение, потому как один квадратный метр моего жилья никакого отношения к этому не имеет ( да и как мерять это освещение – киловаттами на квадратный метр?) Противная сторона, которую представляли юристы Солдатова  и Васильева, дружелюбно мне сказали, что я путаю жилищный фонд с жилым фондом. Я промолчал, а сам подумал: хорошо, доживем до судебного заседания, тогда придется мне, дилетанту, прочесть вам, специалистам, соответствующие параграфы из Жилищного кодекса.  И показать обжалуемые нами решения Собрания народных представителей, в которых черным по белому написано: ЖИЛИЩНЫЙ фонд.  А жилищный фонд, кстати говоря, - это совокупность всех жилых помещений независимо от форм собственности (сюда входят и гостиницы, и дома престарелых, и  детские дома,  и служебные жилые помещения и прочее).И  еще подумалось: где же вы были, юристы, раньше, когда принимались эти решения?  Почему вы сами путали жилищный фонд с жилым фондом? Или, может, просмотрели, а теперь из-за вас страдает все население?

   Но зачитывать  и показывать ничего не пришлось. По-видимому, эти юристы перед судом сами почитали и… без зазрения совести начали доказывать, что – да, вот да! – мы должны, обязаны платить и за то, и за другое, и за третье, то есть за содержание всего жилищного фонда. Более того, был момент, когда юрист Васильева начала говорить о том, что бывает, когда в городе нужно проводить вырубку тополей, а вот они (показывает на нас) не согласны платить за эту работу («Ведь не согласны?» –спрашивает. «Нет, конечно!» –отвечаю).

   -Вот видите! –продолжает Васильева, а ведь тополь может упасть и придавить кого-нибудь или, скажем, разбить окна в чьей-то квартире!

   Дождавшись конца столь глубокомысленной речи, я встаю и говорю: не надо делать из нас подлецов. Дело в том, что как и все граждане, мы платим налоги в городской бюджет, а уже оттуда, из городского бюджета, деньги направляются на разные нужды, в том числе и на вырубку тополей. Кстати говоря, в Бюджетном кодексе имеется статья, в которой дается перечень подобных работ, на выполнение которых деньги направляются «исключительно из местного бюджета». Так там написано.  Мы с Ереминым, естественно, ничего не писали ни в Жилищный кодекс, ни в Бюджетный тоже. Вот на таком уровне все шло. Не дождавшись конца этого спектакля, я уехал в деревню, оставив судье заявление с просьбой прислать  мне решение суда по месту временной регистрации (прописки). Раскланялись мы вежливо, почти любезно. Но решения суда я так и не получил. О том, что нам было отказано, я узнал от Еремина.

   В результате длительных судебных разбирательств, к которым я имел несчастье соприкоснуться, я пришел к глубокому убеждению, что в суде в наше время выносят решения, опираясь не на закон и не на логику. (Этот вывод у меня инфарктом подкреплен. Я пережил еще один процесс – по иску о 30-километровой зоне. Когда уже было решение городского суда и определение областного суда, судье Ерохиной лишь оставалось вернуть мне положенные по закону судебные расходы. Но она всеми правдами и неправдами годами откладывала рассмотрение дела. А когда я перенес инфаркт и написал ей два письма с просьбой отложить суд до ноября, сославшись на тяжелое семейное положение (жена тоже больная) и мое отсутствие в городе, Ерохина раз за разом стала присылать повестки в два адреса – в город и в деревню. В итоге – отказ в рассмотрении дела в виду того, что я трижды не явился на заседание суда).

   Наконец, я хочу сказать еще об одной очень существенной детали. Я нагляделся на «крутых» юристов и не менее «крутых» судей. Я вел переписку с Заслуженным юристом России Жириновским. Я писал жалобы в Томский областной суд, в Президиум областного суда , председателю областной Думы Мальцеву, в Верховный суд, в Генеральную прокуратуру, Президенту России. Толку никакого. Некоторые (например, Мальцев) просто не отвечали. По опыту я уже знаю, в каком правовом государстве живу или, правильнее сказать, мы живем. Но до сих пор я не перестаю удивляться (прямо болезнь какая-то: носом тычут, а удивление не проходит!) тому, что никто даже и не пытается хотя бы создать видимость соблюдения, формальность соблюдения законов. Я вот о чем. У всех у нас, у каждого квартиросъемщика, независимо от того, приватизирована квартира или нет, имеется документ – Договор на обслуживание и ремонт жилых помещений.  Договор подписан обеими сторонами и закреплен печатью. На судебном процессе, демонстрируя этот  документ, я задавал вопрос  юристам Администрации и Собрания народных представителей: «Этот договор действующий? Он имеет юридическую силу?» Вопрос пришлось задавать трижды. Наконец, я получил утвердительный ответ: да, действующий, да, юридическую силу имеет. Но в этом документе ни слова нет о жилищном фонде! Им, этим документом,  определены мои обязанности, как квартиросъемщика, и обязанности МПЖХ. Я свои обязанности выполняю. А если с меня требуют дополнительные деньги , скажем, за содержание свалки или ремонт соседнего дома, то смею заверить, это нарушение Договора. На судебном процессе на такие мои суждения отвечали молчанием. Ну, вот просто молчали и все! Из дальнейших, уже неофициальных бесед с другими юристами, следовало, что все договоры были подписаны давно и вновь принятые законы, в частности, Жилищный кодекс как бы перечеркнули их. Иными словами, Договор как бы утратил силу после принятия нового Жилищного кодекса. Спрашиваю: а разве нельзя заключить новый Договор, соответствующий закону? В ответ – красноречивое молчание с разведенными  в сторону руками. Отсюда мой личный вывод: нас боятся. Боятся прямо нам сказать, что нас грабят. То есть нас и сейчас грабят, но вроде бы как иносказательно. А вот точно сформулировать – это опасаются.

   К чему же я пишу эти безрадостные строки? Неужели затем, чтобы излить душу, высказать обиду? Нет, это было бы маразмом. Я пишу затем, чтобы был учтен мой горький опыт, ибо знаю, что в настоящее время, как и в Самаре, у нас готовится массовая акция по обращению в судебные органы с аналогичными нашим  заявлениями.  Безудержный рост тарифов к этому подталкивает. Я, например, за «содержание и текущий ремонт» двухкомнатной квартиры  плачу 439 рублей 92 копейки ( видите, как создается иллюзия точного подсчета: не 440 рублей, а  439 и 92 копейки!)  Умножаем на 12 – получается 5 279р и 4 копейки в год. Еще умножаем на 89 (столько  двухкомнатных квартир  в нашем доме) и получаем  469 834 рубля 56 копеек. Таким же образом ведем подсчет оплаты однокомнатных, трех и четырехкомнатных квартир. Складываем все суммы. И получается, что наш девятиэтажный дом, в котором 216 квартир,  в течение года платит только за содержание и  текущий ремонт 1 376 228 рублей. (Причем фактически эта сумма выше, так как я к двухкомнатным и четырехкомнатным квартирам применил коэффициент 9.8; а он применяется лишь на первых и последних этажах. На других этажах коэффициент 10.89). Спрашивается, какое содержание и какой ремонт  одного дома должны производиться в течение года почти на полтора миллиона рублей?  Какая сумма получится по всему городу? В какую бездну идут эти деньги?

   Отказ в удовлетворении жалобы вовсе не означает, что нам в процессе суда что-то разъяснили, в чем-то убедили. Мы остались при своем мнении и считаем беззаконием, когда в счет оплаты одного квадратного метра жилья включают содержание и текущий ремонт всего жилищного фонда, уборку и озеленение территории, уличное освещение, приобретение канцелярских принадлежностей  чиновникам жэков и МПЖХ, расходы на солярку и так далее и …бог знает еще чего.

   Собравшиеся подать заявления в суд должны отбросить иллюзии насчет скорого решения проблемы. Слабонервные и больные не должны присутствовать на процессах, - пусть они лучше направят туда своих представителей. И самое главное: несмотря на пессимистические мои настроения, считаю, что общими усилиями можно притормозить давящее нас колесо. Хорошо, что сознание масс просыпается. Так мы скоро начнем понимать истоки, глубину происходящих событий.

 О том, за что мы платим и какие аргументы приводим в защиту интересов жителей города , можно прочесть на сайте: eryomin.city.tomsk.net